О вреде полезных дел.

Звучит парадоксально, но все поговорки наших предков на эту тему подтверждаются жизнью. Мы возвращались домой с довольно приличным хабаром, накопали на дальнем урочище кучу всего интересного, плюс вдоль и поперек облазили заброшенную и полуразрушенную деревню. До тех мест пришлось топать пёхом километров семь по лесам и болотам. Попытка прорваться туда на джипе закончилась поиском трактора, в результате потеряли кучу времени и нервов. Правильно говорят: «джип — это машина, которая застревает там, куда другие не доезжают». Улов был приличный, коммерческо-исторический, даже отрыли какую-то небольшую медальку, очень похожую на золото, с надписями на непонятном языке. Сохран почти всех вещей был замечательный, почти всё было поднято из песка. Оставалось немного почистить и разобраться с происхождением. Устали здорово и ночевать напросились к трактористу, которому оставили на присмотр машину. Он на удивление оказался коммерческим человеком, просто уникум, не пил и всем благам мира предпочитал наличные. Да, нам это было очень даже в тему, а то напьётся вечером, а потом на тебя обидится внезапно, проходили…. С утра, бодрые, двинули к дому.

В этот раз, слава богу, обошлось без приключений. Километров за двенадцать до местного райцентра мой напарник Джек, наверное, боковым зрением узрел большую проплешину в густом лесу. Мы выехали рано, и я не стал сопротивляться его требованиям — «пробежаться по-быстрому из интереса». Собрали наш многострадальный Эксп и двинули на поиски. За полтора часа накопали кучу всяких старинных девайсов — подвески с образками, иконки, мощевики, привески, колечки, украшения женские, наконечники стрел и чтo-то похожее на нож. Эксп трудился исправно и не пропускал ничего. Всего набралось около тридцати позиций. Удивляло только, что, при нынешнем ажиотажном интересе к поиску, место было абсолютно  небитое, хотя легко просматривалось  с  дороги. Ямки  все  аккуратно  закопали, замаскировали  и  сели перекусить. Пока  жевали  бутерброды,  Джек выдал идею, что  правильно было  бы оттащить все сегодняшние находки в райцентровский музей, вроде как для себя вчера накопали, надо и совесть иметь. Мы периодически это практиковали, приезжали, что-то тихо бубнили и удалялись восвояси. Приятно было принести пользу культуре и истории своей страны. Да и поисковому фарту это по приметам помогает. В этом райцентре мы были впервые. Доели бутерброды, и двинули в город искать местный музей.
Машину нам тракторист за пятьдесят рублей помыл, правда с какими-то разводами, но всё равно чище, чем после болота, так что в город было въезжать  не стыдно.
Дорогу узнали  у  гаишника,  он,   когда  увидел  московские  номера,  решил, что  мы  хотим чистосердечно сознаться в нарушении ПДД и дать ему  денег, и  крайне  расстроился, когда услышал вопрос о музее. Но  ему  пришлось  соответствовать  интеллигентности вопроса, и минут через семь мы были в точке назначения.
Весь вчерашний улов лежал в хабарнице в машине, а подозрительно золотую медальку Джек  хранил  на   груди в  кармане  завёрнутой  в салфетку. Сегодняшние находки мы сложили в мягкий мешочек и направились в музей.  Встретила нас на входе боевая билетерша, с трудом понимавшая, что нам надо,  пропуская мимо ушей всё, что не касалось входных билетов.
Дела у музея, очевидно, шли хреново. В своём желании «обилетить» всё, что движется и не движется, упорстве и натиске, типа : «Я тут на одном месте сорок лет без прогулов, выходных и больничных», она за пять минут довела нас до исступления. Джек яростно сжимал кулак правой руки, а левой ладонью  держался за л об, я тем  временем шарил глазами в поисках кирпича. Пришлось высыпать все находки на продавленный, довоенный стул, после чего наступила пауза, и глаза билетной  дамы  начали  угрожающе сужаться. Пропустив мимо ушей всё, что мы ей говорили, она, очевидно, решила, что мы украли это из музея, а теперь пришли возвращать. Город помешанных на раскаянии.

Даже не буду пытаться пересказать её пояснения, куда нам надо идти (передать это невозможно),  но минут через пятнадцать мы были в помещении и куда-то шли.
Меня после встречи с кабанами в лесу так не колотило, как после этой «пролетарской революции». Гулять пришлось долго, проход на второй этаж не находился, мы успели успокоиться и стали замечать окружающие предметы. Под ногами скрипели старинные дубовые полы. Наконец из-ниоткуда нарисовалась смотрительница, и указала нам на витрину рядом с пальмой, за которой находилась узкая лестница. Антураж на пять с плюсом, ни одним поисковым прибором в мире эту лестницу отыскать было бы невозможно.
Лестница была ровесницей дубовых полов, и, по мере продвижения по ней, выскрипывала противные мелодии. Это был какой-то особенный музей. Мы попали в верхние залы и продолжали плутать. Джек уже оттаял и шествовал с гордо поднятой головой и лёгкой улыбкой на лице, прямо Бендер. На нужную дверь наткнулись случайно, но табличка присутствовала и, судя по раздолбаным отверстиям для крепления, руководство менялось часто. Постучав для приличия, мы протиснулись в то, что удалось открыть. Нас встретила дама более чем крупных размеров, с тёмными рыже-медными волосами, которые в виде прически возвышались полуметровой копной у неё над  головой. Судя по всему она была в курсе, билетная гладиаторша ей уже стуканула, только  вот  что  она  наговорила,  оставалось  тайной,  хотя  я  приблизительно  догадывался. Мы аккуратно выложили наши находки на стол, и я стал объяснять наши добрые намерения, она  сидя на стуле кивала головой и с интересом рассматривала женские украшения. «А где вы это нашли?»,- вопрос не застал меня в расплох, он традиционный для профессионалов. Мы обычно, когда были уверены, что не влезли в чужую епархию, кое-как, кое-что объясняли. Но тут с разговорами влез Джек, и, что называется, «Остапа понесло», — возможно, на него стрессово подействовал эпизод с билетёршей, но  он в подробностях чуть ли не до сантиметра начал выдавать инфу о месте раскопа. Вспомнил  Эксп, пожаловался на несуществующие мозоли, оставалось только про вчерашний коп песню спеть. Мне хотелось заткнуть ему рот или дать пинка, но «копна» внимательно его слушала и продолжала кивать головой,  разглядывая нас. Мне оставалось только стоять рядом с дурацкой гримасой, изображающей улыбку, и пытаться незаметно отдавить Джеку ногу. А он в это время разглагольствовал о любви к древнему искусству. Джек, наконец, выдохся и с видом национального героя  уставился на портрет какого-то хмыря, над столом музейной руководительницы.

Вот я-то чувствовал себя полным идиотом. На моих глазах Джек исполнил что-то напоминающее чистосердечное признание. Прямо наваждение какое-то, зазеркалье блин, город «Зеро». Кто его за язык тянул? Дама встала со стула и каким-то совершенно не музейным движением сгребла наши находки в ящик стола. Придурок Джек продолжал ждать оркестра.
— Сейчас принесу бланк, всё оформим, как положено, документы у вас с собой?
Джек радостно закивал головой и за себя и за меня. «Копна» резво просочилась, если это применимо  к её комплекции в соседнюю дверь, а Джек теперь уже ожидал вручения ордена.
Ох, я бы наградил его почётной доской, прямо тут, в кабинете у этой мымры, и точно по башке. Надо было прояснять ситуацию,  дверь соседнего кабинета была приоткрыта, да, похоже, от старости просто не закрывалась, времени прошло совсем немного, я придвинул ухо и стал ловить звуки. Сначала было тихо, потом стал слышен глухой голос «копны», она видимо прикрывала рот ладонью. Разобрать слова было трудно, но  «копать» и «приезжайте» я разобрал. Наверное, на другом конце её не сразу поняли, и она уже более горячо стала объяснять всё подробнее. Ждать я не собирался. Джек с недоумением смотрел на меня, шум поднимать было нельзя, я постучал кулаком по голове и двинул к выходу, зацепив его по дороге. Только в коридоре при слове милиция, к нему стало возвращаться сознание. Глаза стали испуганными, но он всё равно еще до конца не врубился. Мы, стараясь не подавать виду, что торопимся, на полусогнутых, но быстро кинулись на выход. С первого захода промахнулись, выскочили в какой-то зал, в котором стояла непонятная чучела, которую Джек судя по его телодвижениям с перепугу принял за милиционера, а мне так она напомнила местную билетёршу. И чего «копну» зацепило место копа, нигде такого не было, наверное, куда-то влезли? Перспектива была хуже некуда. Машина с хабаром, детектор, карты, лопаты, медалька в кармане Джека. Хватит с головой, и всё привяжут к одному месту.
Лестница наконец нашлась, но скрипела почему-то раз в пять громче. На вылете с лестницы чуть не сшибли маскировочную пальму вместе с витриной, но изогнулись причудливым и неестественным образом, огибая рельеф местности,  быстренько  добрались до выхода.

Вот тут Джек меня опять удивил, козлиной билетёрше он со спокойной улыбкой сказал спасибо, и что «копна» просила её зайти и побыстрее. Церберша вытаращила глаза, но поверила и, покинув рабочее место, сиганула по коридору, а мы с ещё большей скоростью — в противоположную сторону. Машина стояла недалеко, из работников её, слава богу, никто не видел. Надо было очень, очень быстро убираться из города. «Копна», видимо, поняла по разговору, что мы из Москвы и московские номера на джипе могли нас засветить. Я не ехал, я летел. Джек вцепился в ручку безопасности и пытался удерживать равновесие. Мы  выехали на трассу, она была пока свободна, и я не тормозил. Далеко сзади замелькал проблесковый маяк, я сделал Джеку знак, он повернулся, глаза его стали злыми, и он витиевато выругался. Вот сколько лет знаю человека, но никогда не знаю, как он поступит в следующий момент. По жизни он добрый, весёлый и очень умный парень.
Но вдруг начинает тормозить, или выкидывает что-то  неожиданное, как сегодня.
Мы однажды шли с ним через лес на очередное «заветное место». Шли и шли, вдруг недалеко бахнул выстрел, над головой посыпались листья, мы залегли. Бахнул ещё один, но уже по кустам, прошуршало  совсем близко, по кому стреляют не понятно, а главное во все стороны. Случай не редкий, попали под охотника. Мы орать как сумасшедшие, но не встаём. Вылезает через минут пять мужичонка, глаза испуганные, растерянные.
Я ему – типа : «Ну вы, блин, даёте, сэр, зайцы не летают», а на Джека накатило.
Он встал и молча начал сапёрку из чехла тянуть, с выражением убийцы на лице, я его таким никогда не видел. Мужик попятился, берданку переломил и начал стреляные гильзы выбрасывать. Вот когда я впервые в жизни увидел будущее, увидел быстро, и оно меня не радовало. На многое способен человек в экстремальных ситуациях, я скорчил Джеку такую страшную рожу (повторить не смогу), что он оторопел, и тут же встал между ними и, по-доброму улыбаясь мужику, насочинял что-то про рытьё окопа, чтобы не пристрелил. Мужик притормозил, а мой кулак за спиной притормозил Джека.

В итоге кое-как разошлись. Все же это на него стресс так действует.

«Проблесковый маньячок» приближался, дорога уходила вправо, и я на какое-то время терялся из виду, а что было делать, — или так догонят или попробовать.
Притормозил, включил полный привод и начал просачиваться в лес, сквозь деревья, машина зеленого цвета, и это частенько выручает. Ну, куда-то залез, выступающие пороги спасли от царапин, машина с маяком просвистела мимо, кто это был?

Теперь не понятно было куда ехать, и как задом выбираться. Вот ведь,  хотели сделать доброе дело, а попали в сплошной катаклизьм с перспективными проблемами,  хоть бери и всё закапывай. Да мы все запретные места всегда стороной обходим, просторы родины огромны. Зачем лезть на рожон с законом, без этого приключений хватает.
А главное, всё зависит от людей, от причудливости их мозгов, ну и от …причёски,  наверное. Всё же знаки, предупреждающие нас свыше, существуют, я в это искренне верю. После билетёрши, можно было уже никуда не идти. Ну, отвезли бы все эти артефакты в московский музей. Правда, ведь всё равно сдали, но почти что с риском для жизни. Выбирались из леса с трудом, Джек отгибал деревья, замаливая грехи, и, когда стемнело совсем, двинули домой.
Позже мы выяснили, что та злополучная поляна каким-то боком относилась к древнему городищу, которое стояло за лесополосой, и всё это охранялось, так как находилось в планах раскопок местных археологов. Как нас пронесло во время копа — непонятно, наверное, охрана что-то отмечать поехала. Хорошо, что все ямы закопали.
Но мы же всё равно всё отдали.
Теперь, когда эта история уже давно позади, и  мы проезжаем мимо этого райцентра, Джек сжимает губы и начинает что-то бубнить себе под нос, я делаю вид, что ничего не замечаю, но по улице, где стоит музей, никогда не езжу. Ну его, вдруг в чём-нибудь признаться захочется

автор: Андрей Петров